НАТАЛИЯ ВИК (ГЕРМАНИЯ, БЕРЛИН)
solveig_solveig@mail.ru

Здравствуйте Ольга. Ваш журнал обрел несколько недель назад новую читательницу и, возможно, автора. В первую очередь моё восхищение и благодарность за осуществленную идею и тяжкий труд, этому сопутствующий. В приложении я посылаю Вам несколько страниц моего сочинения, я бы не воспринимала это как исповедь в рубрику доверия или письмо из серии «замуж за рубеж» (я не замужем, хотя и живу в последние годы, главным образом, в Германии), скорее - несколько заметок на полях в тетрадке, где на обложке сколько-то лет назад мною ещё детским почерком было выведено: Наша Жизнь. С тех пор я все время что-то в неё вписываю, благо поводов и фантазии хватает. Буду рада интересу и откликам, ибо нет ничего дороже и  бесценнее человеческого общения. Удачного дня, теплой, ласковой весны и во всем сопутствующей Вам Радости. Наталия.

И выраженье счастья на лице…
И снега за окном круженье…
И троеточие в конце…
И ожиданье продолженья…

   Не все истории пишутся для рассказов детям на сон грядущий, некоторые - предназначены специально для взрослых. Так порой хочется все их собрать в одну большую рубрику под близким душе – всякого, хоть единожды согрешившего – названием: «Люди не повторяйте наших ошибок!» Но, увы, а может быть и к счастью, буквальный перевод на большинство современных языков подтверждает, что учимся мы на СВОИХ собственных ошибках. 

   Так и эта история началась очень обыкновенно и, вместе с тем, непредсказуемо, во всей красе своей предсказуемости, более того, предопределенности. Но, как говаривал один еврейский мудрец: все предопределено, но свобода дана. Поэтому споем же еще одну оду свободе выбора! 

   Итак, Она была маленькой, эмоционально неопытной, и оттого - очень глупой девочкой. Он - на 19 лет ее старше, взрослый, умный, реализовавший себя Мужчина, или так ей, на тот момент, по крайней мере, казалось. Они пересеклись абсолютно случайно, что, как всегда, только доказывает, что ничего случайного в этом мире нет, Хомо Фабер - не единственный, кто так и не смог с этим смириться. 

Я спрашиваю в сотый раз себя, кого-то:
Зачем писать стихи, зачем мне делать больно?
А струны были те затронуты любовью?
И где предел терпенья моего?

   Тот факт, что уже несколько лет она снова и снова, пусть всякий раз с новыми чувствами и мыслями, обращается к истории своей „первой любви“ -  уже ничего не пытаясь понять, просто желая удостовериться, что это абсолютное непонимание уже никак ее не трогает и не мешает жить дальше -  только подтверждает эту теорию. Но, как это однажды выразил любимый ею Альфред Андерш, почти спасший ее в ту зиму - „это и есть суть того, что мужчины называют сценой Женщины: женщина всегда идет до самого конца, до конца слов“. 

   Во всяком случае, стихов она больше писать не может - ни плохих, ни хороших. Наверное, это к счастью. Хотя, с другой стороны, этот факт отсутствия, нет, не стихов, а ярко выраженной эмоциональности, мешает человеку, который любит ее сейчас. Но это уже совсем другая история… 

Я ненавижу быть незрячей,
Я ненавижу быть неслышащей,
Непонятой, непонимающей,
Страдающей, неровно дышащей.
Предпочитаю быть – все видящей, 
Предпочитаю быть – все понявшей,
На твердый  берег снова вышедшей, 
В его глазах  уже не тонущей.

   Итак, она (не)случайно открыла ту дверь, они увидели друг друга, каждый - свое, каждый подумал и понял по-своему, но симпатия между ними возникла сразу. Действие его некоего, почти осязаемого шарма, ощущали на себе многие, а чувство юмора - не оспаривали даже враги. Но речь, в общем-то, не об этом. 

   Она влюбилась. Нет, не сразу, и не с первого взгляда, и не пронесла это чувство сквозь годы. Он же, вовсе не был самоотверженным, мудрым и умным. Нет, их разлучили не обстоятельства, нет. Он не любил ее, нет. Он не был поставлен перед выбором: «жена, дети или она». Нет, он не страдал, хотя и написал несколько рифмованных строчек, и даже сколько-то времени о ней думал, и пару раз искал случая остаться с ней наедине.

Стихи как отражение бессилия,
Стихи как выраженье невозможности;
И все мои бесплот(д)ные усилия,
И опасения скатиться в пошлости…

* * *
Вы ничего мне не должны,
Я  Вам нисколько не обязана,
Мы обещаньями не связаны
И объясненья не нужны.

   Ее главная ошибка, которую она не могла не совершить по определению в ее двадцать с хвостиком, при неуместной в этом возрасте неопытности во всех отношениях, состояла в том, что поначалу она никак не могла сообразить, что его интерес к ней выходит за рамки обычной симпатии с налетом легкого профессионального оттенка, то бишь, «поддержки молодых и неопытных». 

   Кроме того, Он был ее «шансом» в жизни, показавшим, что  жить можно иначе: радостнее, свободнее, проще. Это было ответом на ее молитвы и поиски. Профессиональное и личное переплелись в одно, и, помноженные на невозможность полноценного общения, вылились в плохо поддающуюся контролю эмоцию глупой молоденькой девочки к – пардон – взрослому женатому мужику. 

Ведется бесконечный разговор
О том, что никогда не повторится;
Снег кружится и под ноги ложится,
Все той зиме нисколько не в укор.

* * *
Мне все еще по-прежнему болит, 
Я остаюсь подраненною птицей,
И надо мной январский снег кружится,
И на моем окне опять свеча горит.

   И она уже, с первых минут этого чувства, которое ни разу ни с чьей стороны не было названо по имени и было изначально обречено на смерть, она начала уничтожать, подавлять, гасить, вырывать, выжигать его в себе. Уже само звучание передает содержание происходившего: чувствоубийство. Как ни парадоксально будет сравнение, но это было подобно тому, когда девушка в очень юном возрасте впервые решается на  аборт - на убийство своего, еще не родившегося, ребенка, никем не желанного, который вовсе не планировался и не должен был быть. 

   Вся боль ситуации, что, опять же, где-то парадоксально, состояла в том, что этот ребенок никогда и не мог бы появиться на свет, так как просто изначально имел необратимые дефекты в своем развитии, это был уродец, который вероятно умер бы еще во чреве или, самое позднее, в первые часы или дни своей жизни. 

Я буду помнить эту зиму:
Весь этот вздор, весь этот бред;
Влетев с разбегу в паутину,
Я нынче выпуталась из тенет.

* * *
Господь, я так устала быть смешной,
Мне надоело быть все время в маске,
И быть всего лишь куклой заводной
В чужой, мне непонятной сказке.

* * *
А я веду пустые разговоры 
С зеркальным отражением своим,
А ведь могли бы быть такие споры, 
Которые  возможны только с ним.

   Эти двое никогда не могли произвести на свет здоровое дитя, хотя, возможно, вполне могли бы быть хорошими друзьями, если бы не перешли этой грани. Но они, как Вы понимаете, ее перешли. Кто начал, кто продолжил - уже не столь важно для дальнейшего развития этой истории. Самое же не болезненное, но успокоительное во всем этом было -  странным образом осознание того, что никакого ребенка у этих двоих не могло быть в принципе. Для нее самой, этот вариант, тем не менее, был где-то лучше, нежели всю жизнь сожалеть о том, что могло бы быть, если бы… То Прекрасное, чему никогда не было дано шанса на исполнение, то Чудесное, что потеряли при этом эти двое... 

   Конечно, будь она другим человеком, она, наверное, страдала бы по этому поводу. Но так как, самое главное, что она всегда знала о жизни, было то, что та - продолжается, то она просто, со временем, осознала эту ситуацию, пусть еще долго и не принимая ее сердцем, потому что ему, сердцу, все еще было очень больно. И эта боль не проходила месяцами, выливаясь в стихах и словах. Впрочем, это была не столько саднящая боль открытой свежей раны, сколько -  снова и снова раздражаемые солью от собственных не пролитых внутренних слез -  постепенно самозатягивающиеся рубцы.

Ему нет дела до меня;
Тогда зачем же, Бога ради,
Я вырываю из огня
Листов сожженные тетради?

 * * *
Он мне не снится, им давно не брежу,
Он никогда со мною не был нежен,
Не предначертан и не неизбежен
Какой - то откровенный разговор.
Пусть видимся мы нынче реже,
И в мыслях он порой бывает грешен,
Надеждами давно себя не тешим,
Но действует негласный  уговор:
О том, что все понятно и без слов,
И на моем лице застыла  маска;
А робкая, нечаянная ласка - 
Один из многих жизненных даров.

   Поначалу  она еще долгое время была занята убийством своих собственных чувств и оплакиванием их не родившегося «ребенка»; потом, в какой-то момент она поняла, что зачатие было вымученным, и «дитя» изначально обречено на смерть; затем долго саднила обида, обида, обида. Нет, не на жизнь, не на судьбу, и не на отсутствие чувств с его стороны. Для этого она была слишком умна и прошла «воспитание чувств» на примере не самых худших кинофильмов и романов. 

Есть самоценность нескольких вещей.
И сколько я напрасно не пыталась 
Гнать чувства, как непрошенных гостей,
Я  к этой мысли снова возвращалась:
Есть самоценность нескольких вещей.

   Но вначале - ПОЧЕМУ!? А потом, на то - «КАК», он дал понять некоторые вещи. Нет, вовсе не на то, что он что-то не сделал, на что-то не решился, чего-то не захотел. Да Бог с ним, это было извечное право: право свободного решения свободного в своих чувствах человека; но КАК мы сообщаем об этом своему визави - это и было для нее решающим пунктом. Это было тем, что - при уже не одурманенном эмоциями, здравом взгляде на ситуацию - отрезвило ее окончательно. Вся эта история, от намеков до постели, была для нее - почти только - БОЛЬЮ. Какая к черту «первая любовь»!

За все тебя благодарю
И все в тебе благословляю;
Я многое в тебе люблю,
Пусть часто и не понимаю.
Я ухожу от мыслей вслух 
И привыкаю к ощущеньям:
Сирени майское цветенье,
Мужских прикосновенье рук…
Какая разница куда
Меня уносит вслед за ветром,
Ведь я узнаю этим летом,
Какая в омуте вода.

* * *
Жизнь оказалась не такой, как я ждала,
Любовь – не тем, чем думалось вначале.
Мне кажется, я раньше не жила,
Я слишком долго обо всем читала.
И пряталась за стенами из слов,
За звуками классических аккордов,
Считаясь неприступною и гордой, 
Не замечая собственных оков.
А жизнь есть выбор среди нескольких дорог,
Где каждая сопряжена с потерей.
И все, чего бы мы хотели,
Необходимо сделать в отведенный срок.
И что ни день – то шанс, и что ни миг – возможность, 
Нередко я решаю наобум, 
И оставляя за чертою осторожность,
Все чаще верю в чувство, а не в ум.
И вера не покинула меня,
Она меня нигде не оставляла;
И если я порой навзрыд рыдала,
Она была со мной, меня храня.

   Уже давно она научилась смотреть на эту ситуацию со стороны, как если бы та случилась с ее сестрой или близкой подругой, поэтому ее едва ли можно обвинить в излишней предвзятости, разве что, в пресловутой «женской солидарности». Видит Бог, та девочка не была бедной овечкой, она вовсе не собиралась «разбивать семью и лишать детей отца», ей хотелось в тот момент только «Любви, а не последствий», да-да, той самой, большой и светлой (и хотя ее с самого начала предупреждали: «тогда приходи ночью на сеновал», она все-таки не верила, что это буквально - то самое и означает: конечно, не всегда, конечно, не со всеми, и совсем не обязательно, но весьма нередко, а иногда и неизбежно). 

   Здесь имело место классическое недопонимание друг друга, когда каждый -  видел и слышал свое. С высоты своего сегодняшнего опыта с мужчинами и жизни вообще, она, все же, остается при мнении, что сорокалетний мужчина догадывался, что его понимают не совсем так, как он то имеет в виду. 

   Девочка была лишь зеркалом, в которое ему нравилось смотреться. И так же мало, как она видела Его, каким он был на самом деле, но скорее в силу своей неопытности, недостатка общения и невозможности сравнить, так же мало его интересовала Она, ее чувства, мысли и потребности. Даже если он и подозревал, что имеет место нестыковочка, он ни разу не сделал попытки прояснить ситуацию, со своей или с ее стороны. Помимо его любви к Равику Ремарка и нелюбви к трудностям и «дебрям» любого рода в реальной жизни, главным образом ментальным и эмоциональным, он слишком хорошо понимал, что девочка не проста, и хочет не только банальной постели. Хотя разве постель банальна?

И ничему не повториться:
Я бредила каких-то пару месяцев,
Моя влюбленность стала лестницей,
И я взошла по ней учиться.

* * *
Какая, к черту, «первая любовь»!
Она была мне бредом, сном и болью;
Мне до сих пор на рану сыплет солью,
Когда невольно я подумаю о нем.

   - Нет, не в ее случае: постель была продолжением отношений, чувств, нежности и доверия. Этого-то ей и хотелось, но это было тем, что потребовало бы от него слишком больших нравственных, и не только, усилий и затрат. Когда он это понял, он «по-английски» ушел. Что Вы думаете о мужчине, который уходит подобным образом? Что он джентльмен? Или что он «к%&#л»? Вероятно, все же, последнее… 

   Какое-то время она думала, что ей бы льстило, если бы все было иначе, и их просто разлучили бы обстоятельства: Он, мудрый, умный, принял взрослое трудное решение - остаться верным жене и детям. И она могла бы сохранить память о встрече с ним, как о первой романтической любви, полной стихов и эмоций, а когда это первая любовь бывала счастливой? 

   Но все было не так, он просто струсил. Максимум, на что он был способен, это предложить ей: «Ну что, пошли спать?…» Вся ирония ситуации заключалась в том, что она дважды не поняла его «правильно», в третий раз пришлось объяснять «на пальцах»… 

и вот опять я думаю о Вас 
я долго чувствам не давала ходу
они упорно рвались на свободу
и я не знаю, как мне с ними быть сейчас
я знаю, что у Вас уже зима
там - снова снег, тут - листья в танце закружились,
я снова дожила до ноября,
но так ничто во мне не завершилось

   Я не оправдываю бедную маленькую девочку, тем более, что наивной дурочкой она не была и на все шла с открытыми глазами. Но и стервой она не была тоже. Как верующего оправдывает вера, оправданием ей были ее чувства, какими бы неоправданными, наивными, ошибочными или нелепыми они ни были. 

   Зачем же снова и снова эти мысли? О нем? – Нет - Притаившаяся в глубине сознания обида? - Уже нет - Некие чувства, в которых невозможно признаться даже самой себе? - Такое предположение сейчас почти нелепо. Наверное, дело, все же, в том, что мы, Женщины, всегда стремимся дойти до самого конца слов, сказать все, выразить без остатка, и только тогда поставить точку. Мы ищем ответы меньше - вовне, больше - в себе, но подтверждение извне воспринимаем как признание нашей правоты. 

   Когда спустя месяцы он снова сидел напротив нее и о чем-то долго говорил, старательно избегая любого намека на «личностные» моменты» своего прихода и своего к ней отношения, она тихо поняла, что не уважает его за эту трусость, - уже давно, гораздо раньше, чем смогла сформулировать это свое чувство. 

   А спустя еще сколько-то месяцев, опять - тихо и безболезненно - осознала, что ошиблась еще в одном: ум - это не его сильная сторона. Во многих языках слово «интеллигентность» означает не тот обширный набор качеств, как в русском, но применяется, как правило, более узко в смысле интеллектуальности. Так вот, есть такое качество как «эмоциональная интеллигентность». Умен тот мужчина/женщина, которые обладают этим даром. Он предполагает уважение к чувствам и мыслям, то есть, к Миру другого человека, которое невозможно без уважения к себе. Для этого необходимо наличие головы и большого сердца. 

   Никто не дал нам права судить другого, но смотреть правде в глаза - да, ибо это говорит о наличии мужества в отношении к себе и окружающему миру. 

   Она его  себе не «нарисовала», и не слепила «из того, что было», эту картинку она всегда носила в себе, и приняла «угаданные» в нем ею на расстоянии очертания - за тот самый шедевр. Но когда был снят первый слой краски, то под ним оказалось совсем иное произведение. И дело не в том, что оно безвкусно и бездарно. Совсем не обязательно. Просто это было НЕ ТО. И было бы более честно объяснить ей это с самого начала, или…?

…Забудьте, я не думаю о Вас,
Тот день пришел: я стала равнодушна,
Мне разговоры с зеркалом вдруг стали скучны;
Так безразличие захлестывает нас…

   В те дни в ней была нечаянно разбужена и робко начала просыпаться Женщина. И так уж случилось, что именно Он был Мужчиной, который смог затронуть в ней эту определенную струну, и она зазвучала, запела, потом -  заплакала, застонала, глухо заскрежетала пряча: как нечаянную и оказавшуюся ненужной радость и любовь, так потом и неуместную свою, ему чужую, боль. 

   Это потом она поняла, что Женщиной девушку делает не тот мужчина, который становится ее первым любовником, но тот, кто эту будущую Женщину в ней - юной, робкой и неловкой - уже видит, догадывается о возможности чуда, и помогает ей выбраться из кокона, расправить крылья, раскрыться и взлететь. 

   Как можно упрекать кого-то в слепоте, как можно обвинять в безразличии? Как можно ненавидеть за бездействие, обижаться на невозможность? Как можно любить того, кто не может подарить любовь в ответ? «Любовью оскорбить невозможно». А Нелюбовью? А была ли Любовь? И что это было? И было ли вообще? Может, просто игра воображения: два игрока, два поля, одно время, одно пространство, но оба на разных «волнах». Так и не получилось «сыграть в унисон». Бог с ним. Дай Бог встретить свою Любовь. 

   Сейчас в ней нет ни разочарования, ни злобы, ни  презрения, - его так же мало, как и чувства некоего своего превосходства или  желания причинить боль. Хотя, со временем пришло осознание того, что пусть и не стоит намеренно причинять боль или оскорблять того, кто, возможно, вольно или невольно, сделал это тебе, тем не менее, нет повода беречь его чувства в ущерб своим. 

   Не всегда правильно заниматься чувствоубийством каких бы то ни было чувств, они имеют место быть, как и нежеланные дети. Пусть они родятся. Как знать, может это - Высшая Воля, нам, все равно, ее не понять. Так может, мудрость человека в том, чтобы  принять их с благодарностью и постараться сделать из этого факта лучшее? 

   Еще одно сопровождающее её, последнее осознанное чувство в этой связи, - было чувство благодарности. Нет, не к нему, что можно было бы, наверное, предположить, но - к Жизни и Судьбе: за этот опыт, за все, что было, а главным образом, за все то, чего все-таки не было, от чего Господь уберег, чего не допустил; за то, что так никогда и «не скатились в пошлость»; за отсутствие «продолжения», каким она его себе рисовала, так и того, что он мог бы ей предложить, найди он для этого мужество, или имей чуть больше чувств к ней. Поэтому за все - слава Богу! 

   У этой истории нет конца, как ни в одной жизни невозможно поставить точку, даже, когда умерли все герои, потому что - как знать, что стало с ними после этого? Но у нее есть свое продолжение. 

   Девочка боролась за жизнь и училась принимать ее и себя в ней. Не стану утверждать, что она достигла больших успехов на этом поприще, но, в данном случае, путь - важнее, чем цель. Она переболела эту боль, растеряв по пути энное количество иллюзий. Нет, она не испортила себе жизнь, не сошла с ума, не стала поэтессой, не ушла в монастырь, не разочаровалась во всех мужчинах, не «сгулялась», не замкнулась в себе, не почесывает регулярно с наслаждением старые рубцы. Она просто стала жить дальше. 

   И, бросив взгляд назад на все свои прошедшие уже скоро 26 лет, она однажды констатировала, что, рано или поздно, тем или иным путем, всегда в свое время приходила к тому, что было ей внутренне важно, во что свято верила, что носила в себе порой месяцами, чаще - годами. Из всех, когда-либо поставленных ею, целей, она не смогла реализовать только одну: этот мужчина не был тем, кого она увидела в нем. Она ошиблась. Это самый опасный и тонкий момент, который важно передать правильно, чтобы не быть понятой превратно. Человек не может быть Целью, он - свободное, мыслящее существо, решающее само за себя. 

   Только когда другой, сам по себе, несет и открывает в себе то, что ищешь и хочешь видеть в нем (с ним, через него) - именно Ты, то - через ваше слияние и взаимное продолжение - можно открыть новые миры. 

   В какой-то момент она поняла, что другой Мужчина, с которым она долго и много общалась «просто так», Мужчина, ставший с течением времени ее другом, пусть и виртуальным, видит за словами - Её. Она же интересовалась все это время только его Мыслями. И вот, подведенная им к этой правде, она согласилась встретиться с ним в «реальном мире». 

   Я думаю, что нет надобности объяснять, что реальность всегда отлична от виртуальности, но не всегда в худшую сторону. Это не шутка, просто юмор жизни и ирония судьбы: в какой-то момент выяснилось, что ОН родился в один год, месяц и день - с тем, другим мужчиной. Это не «черная метка», но это - знак, который было (подсознательно) сложно игнорировать в начале этих новых отношений. И было как-то сразу ясно, что они неизбежны, что невозможно уйти от этих отношений, невероятен факт встречи с этим человеком, немыслимо предсказать, что будет, неизвестно, какие всему сроки, но абсолютно, животом, ясно, что тебе - тепло, хорошо, радостно и уютно, Ты с ним - «в домике», он твое Родное, оно Тебя любит, и Ты можешь и будешь учиться Его любить.

   О чем это я? -  Ах да, основная весть, в миллионный раз, всем-всем-всем: Любовь есть, встреча возможна, все бывает, просто надо этого хотеть, внутренне знать и очень–очень в это верить.

С любовью, Наталия Вик

Написать автору - solveig_solveig@mail.ru

Опубликовано в журнале "WWWonan" - http://newwoman.ru 9 АПРЕЛЯ 2003

Стихи в рассказе - Наталии Вик (solveig_solveig@mail.ru)